Толян.
По дороге домой встретил Толика, друг мой, ещё со времён засратой котами песочницы в нашем дворе.
Идёт с ночной смены , с винзавода, где он трудится в поте лица и скрипе печени. Как всегда тянет в пакете пятилитровую баклажку с портвейном. Атомное пойло. Набирает его на линии рОзлива ещё до того момента, как его разбавят водой для достижения требуемой по ГОСТам концентрации и градустности.
- Притормози несун, пойдём к Корнею зайдём, обещал накурить его до катарсиса, и сами хапанём заодно.
Толик сразу смекнул, что встреча в одном месте таких орлов как Я, Он, Корней и баклажка с портвейном добром не кончится.
- Давай только баклажку у Таньки оставлю, у сеструхиной жены, тьфу радость, у жены сеструхи, тьфу радость, ну ты понял, у сестры моей жены.
- Давай, оставляй.
Толян жадным не был, скорее скуповатым, и то, только до того момента как хлебнёт первые пару стаканов. А потом наступала «лейся песня и портвейн». Зашли к Татьяне, оставили пойло.
У Корнея проторчали часа три, пока не убедились, что он ещё живой и скорее всего больше курить никогда не будет. Накрыло его здорово.
Тащимся домой, жрать охота, башка не соображает нихрена.
Вспомнили, что нужно зайти до Таньки, баклажку забрать.
Заходим в подъезд, стучим в дверь.
Таня явно навеселе, вся румяная, суетливая, глаза горят бесовским блеском :
- Вы за баклажкой? А мы тут с Сашей…
- Та хоть с Глашей, баклажку неси давай – Толик тоже не был настроен к длинным разговорам.
- Да заходите, картошечки поклюём, только пожарила.
Поклевать картошечки как разтаки очень было кстати.
- Толян, давай не тупи, дама приглашает, пошли клюнем по паре вёсел, и домой.
- Ладно, насыпай давай.
Завалили на малюсенькую кухню, практически весь свободный объём которой занимала Саша.
Вернее, это был Он.
Мужик.
Только с очень длинной паклей кучерявых волос, аля Леонтьев.
Здоровенный как качок переросток. И хотя Толян был тоже не из пигмеев , но его метр девяносто пять явно не дотягивал до Сашиных два ноль восемь.
На столе перед гигантом ютилась чугунная сковорода с картофаном и …
Наша баклажка с портвейном, уже слегка начатая.
- Таня, что за дела? Я вам её тут жрать оставил или что?,- Толик начал вяло возмущаться.
- Та ладно не гунди, потом сочтёмся, давайте присаживайтесь.
Коекак протолкались в кухоньку, уселись за столом.
Я пить отказался, куда ещё пить? Итак рулей неразрулить нихрена.
Толик отказываться не стал, наверно жаба душила, что какойто бугаище хлещет его пойло, с таким риском вынесенное с территории винзавода.
Выжрали баклажку, Таня сбегала ещё за пузырём. Потом ещё за одним. Потом ещё.
Базары мутные, настроения никакого, домой бы уже клинья клеить.
Тут Толян поворачивается ко мне, и глядя отсутствующим взглядом шепчет:
- Тебе не кажется, что этот хрен обсуждает нас с тобой? – и кивнул в сторону Саши, который приобнял своими лапищами Тёплую хихикающую Таньку и что то бубнил ей на ухо.
- Нет, не кажется, пошли домой брат.
- Щас, - с этими слова Толик взял со стола сковороду и со всей силы зарядил прямо по балде увлёкшемуся интимным бубовством Александру.
Тот закатил глаза и рухнул со стула в проём между столиком и раковиной.
- А теперь пошли.
Толик кинул на стол сковороду, донышко у которой лопнуло на три равные доли и теперь напоминало эмблему мерседеса.
- Ты дурак, Толян ? – Таня задохнулась от нео[еврей]анности, - что ты со сковородкой сделал, на за что на свете, уважаемые мне этот мерседес? Меня мама грохнет за неё, вот ты бандерлог конченный.
Тут на кухоньку запёрлась без приглашения тётя Полина, Танькина соседка по этажу, и начала просить выбить ей дверь, которая захлопнулась сквозняком, и так как это было уже не в первый раз, то выбивать её много силы не надо, там замок на соплях держится.
- Вы как всегда вовремя тётя Поля,- Таня не знала за что ей хвататься.
Я нагнулся к Саше и стал тормошить его за волосы, потёр уши, брызнул из кошачьей миски ему в морду ключевой водой.
- Ооо, раздупляется, давай Санёк, возвращайся к нам.
- Что это было?
- Да н.и.х.у.я, помоги вон лучше тёте Поле дверь выбить , захлопнулась ветром.
В какойто угрюмой задумчивости Саша вылез из за стола, отодвинул в сторону притихшую соседку и начал набирать спринтерский разгон, прямо из кухни.
Раздался грохот удара и падающей двери.
Вернулся Саша, потирая плечо и голову одновременно, со словами:
- Снёс к тебе, киска, вместе с рамой.
Тётя Поля сдавленно вскрикнула прикрыв ладонью рот и побежала смотреть последствия разрушений.
Я начал тихонько подталкивать Толика к выходу, типа пожрали картошечки, пора и честь знать.
В коридоре встретили тётю Полю, которая облегчённо вздыхала :
- Слава богу, хоть не мою дверь этот придурок снёс, а Егоровны, так ей и надо, паиньке старой.
- Саша, Саш! Это не моя дверь, моя шестьдесят шестая…
- А я откуда знал? Сказали выбить, я и выбил.