Пошук по порталу

История Шарлотты Фиджи У Шарлотты Фиджи первый приступ случился, когда ей было всего три месяца от роду. Причиной послужил прием горячей ванны, что является наиболее частым предшественником первого припадка при синдроме Драве. В течение последующих двух лет, ей приходилось переживать более 300 больших эпилептических припадков в неделю. Родителям и врачам приходится перебиваться семью основными препаратами, одобренными Управлением по контролю за продуктами и лекарствами США, пичкая ими маленьких детей с пока еще развивающимся головным мозгом. Такие препараты обеспечивают лишь временное облегчение, а далее приступы возвращаются с новой силой. При разрушительных побочных эффектах и ужасающей силе очередных припадков, риск смерти постоянно довольно высок. Но жизнь Шарлотты резко поменялась, когда ее родители отошли от традиционной медицины и попробовали медицинский каннабис. Такой выбор похож на последнюю отчаянную попытку, но в их случае, он казался им оправданным. Как оказалось позднее, это было одним из лучших их решений. Шарлотта почувствовала существенное облегчение от применения штамма с высоким содержанием каннабидиола, теперь известным как “Charlotte’s Web”. Это пролило свет на то, что каннабидиол потенциально может стать новым эффективным средством борьбы с припадками. Медицинский каннабис История Шарлотты оказала существенное влияние на признание медицинской марихуаны (в особенности с высоким содержанием КБД) как возможного метода лечения различных форм эпилепсии, не откликающихся на лекарства (в 20% случаев детской эпилепсии традиционные препараты не оказывают никакого эффекта). Это породило миграцию семей в те штаты, где использование медицинской и рекреационной марихуаны легально. Также эта история поспособствовала производству и продвижению продуктов с высоким содержанием КБД, и привела к масштабным клиническим испытаниям эффективности каннабидиола. Так почему же медицинское сообщество колебалось принять каннабидиол на вооружение? Дело в том, что рассказы, основанные на несистематичных наблюдениях хоть и звучат многообещающе, но зачастую они предвзяты (родители, разумеется, хотят чтобы препарат помогал и порой видят успех там, где его на самом деле нет). Поэтому нельзя полагаться на подобные «самоотчеты». Одним из самых падающих надежды свидетельств является публикация клинических испытаний на ранних стадиях, в ходе которого выяснилось, что частота приступов у пациентов с синдромом Драве уменьшилась в два раза после приема 99%-ного соединения каннабидиола на масляной основе (Epidolex, GW Pharmaceuticals). Но снова, эти материалы были основаны на докладе родителей (не самый надежный источник), при этом не была задействована группа, принимающая плацебо для последующего сравнения результатов. К тому же, в ходе эксперимента пациенты продолжали принимать прописанные противоэпилептические препараты. Поэтому сложно сказать почему именно произошло сокращение количества приступов – только благодаря каннабидиолу, ввиду взаимодействия каннабидиола с другими препаратами или по каким-то другим причинам. Шарлотта Фиджи привлекла необходимое внимание к синдрому Драве, но по большому счету этот недуг остается малоизвестным. В то же время, поддержка каннабидиола как средства при лечении приступов, освещенная СМИ, исходит как раз от пациентов с этим синдромом. Благодаря тому, что причины возникновения болезни уже известны, исследователи могут изучать лежащие в его основе механизмы и возможные терапевтические методы против припадков, вызванных мутацией одного лишь гена. Научное объяснение синдрома Драве У людей с синдромом Драве происходит спонтанная мутация гена SCN1A в яйцеклетке или сперме перед оплодотворением. Ввиду этой мутации, организм ребенка, начиная с двух лет, перестает вырабатывать достаточное количество определенного типа белка, который необходим мембранам нейронов. Эти белки необходимы для возбуждения класса нейронов, вовлеченных в подавление мозговой активности. В условиях недостатка этих белков, значительно сокращается количество запускаемых ими потенциалов действия. Таким образом, как только ребенок достигает возраста около двух лет, этот важный класс нейронов становится менее активным, что ведет к частым приступам и повышенной смертности. Для того чтобы понять, что происходит с ребенком больным синдромом Драве представьте, что в его головном мозге постоянно проходят соревнования по перетягиванию каната. Нейроны против нейронов. Некоторые из этих нейронов преодолевают значительные расстояния, растягиваясь от одних участков головного мозга к другим. Они передают важнейшую информацию для создания основы мышления и поведения. Будучи необузданными, эти проекции нейронов начинают чаще запускать потенциалы действия – электрические импульсы, которые проходят через нейрон и заканчиваются высвобождением нейротрансмиттеров. Даже небольшое увеличение потенциалов действия передает значимую информацию. В одном участке мозга она может означать что-то приятное, в другом – угрозу. В случае зрительной системы это проявляется в виде контраста светлого и темного. Это ограничение поддерживается постоянными усилиями «тормозящих» нейронов. Тормозящие нейроны обычно перемещаются лишь на небольшие расстояния, лимитируя свой непосредственный эффект в пределах конкретного участка головного мозга. Они контролируют темп и время, в которое происходит запуск проекции нейронов. «Перетягивание каната» в здоровом головном мозге можно назвать «матчем равных соперников». Проекции нейронов отправляют быстрые сигналы, которые в дальнейшем подавляются тормозящими нейронами. В неврологии это явление известно, как баланс между возбуждением и торможением. Приступ начинается, когда это равновесие слишком сильно сдвигается в сторону возбуждения. Эпилепсия - это «хронический дисбаланс», выраженный в постоянном смещении к возбуждению. В основе эпилепсии могут лежать две главные причины. В «соревновании по перетягиванию каната» либо «команда» возбуждающих нейронов слишком сильная, либо «команда» тормозящих слишком слабая. Многие противоэпилептические препараты работают на снижение силы возбуждающих нейронов. Однако, некоторые эпилептические синдромы, включая синдром Драве, вызваны слабостью «команды» тормозящих нейронов. Такие синдромы гораздо сложнее лечить традиционными препаратами. Фармацевтические компании в основном работали над разработкой лекарств, способствующих усилению тормозящих нейронов, но это не совсем тот случай. Именно поэтому необходима новая стратегия борьбы с приступами в случаях синдрома Драве и других видов эпилепсий, не откликающихся на лечение. Каннабидиол может стать именно тем средством, которое нужно таким пациентам. А самое главное, что влияние каннабидиола возможно не ограничивается лишь остановкой приступов. Люди с синдромом Драве также страдают когнитивным расстройством, нарушением сенсорной интеграции, у многих наблюдается аутизм. В действительности, родители детей с синдромом Драве часто сообщают, что когнитивное расстройство и социальная недостаточность значительно снижают качество жизни детей, и усиливают бремя заботящихся о них опекунов. Одним из самых больших опасений родителей является то, что дети могут повредить сами себе, так как они не могут усвоить базовые знания о риске и возможном вреде обыденных вещей и явлений. Поэтому было бы еще лучше, если с помощью каннабидиола можно было бы справиться не только с припадками, но и с другими аспектами этого недуга. А возможно ли это? Многие считают, что приступы на начальном этапе жизни изменяют мозг до такого состояния, что в будущем нельзя рассчитывать на его нормальное функционирование. При многих эпилептических расстройствах так дело и обстоит. Различные участки мозга соединены между собой как анатомически, так и функционально. Есть определенные отношения в активности нейронов между различными участками мозга. Это ключевой момент для развития нормальной когнитивной функции и поведения. Обрушение этой функциональной связности, в зависимости от задействованных участков мозга, ведет к различным расстройствам – от шизофрении до аутизма. Детство и юность являются решающими периодами в развитии нормальных моделей связи. Постоянные приступы (по несколько сотен в неделю в случае синдрома Драве), могут оказать необратимый ущерб функциональной связности. Так есть ли надежда у больных детей? Ученые из Университета Вашингтона изучают эффект каннабидиола на примере мышей с синдромом Драве. Их лаборатория вывела мышь с таким недугом подвергнув генетической мутации тот же ген (SCN1A), который провоцирует синдром Драве у людей. Так же как и больные дети, мышь подвержена спонтанным припадкам, высокому риску внезапной смерти от эпилепсии, когнитивному расстройству и социальной недостаточности с признаками аутизма. Схожесть поведения делает мышь оптимальным инструментом для тестирования терапевтической стратегии – включая каннабидиол – при лечении не только припадков, но и других аспектов этого недуга. Используя этих мышей им удалось определить каким именно образом мутация гена SCN1A (вызывающая синдром Драве) нарушает работу мозга. Это как спускаться на машине вниз с горы с неисправной педалью тормоза. Баланс «возбуждение/торможение» смещается в сторону первого, и ввиду «отсутствия тормозов» происходит припадок. Со временем мозг перестает различать важные и ложные сигналы, которые появляются лишь из-за сместившегося равновесия «возбуждения/торможения». В результате это приводит к когнитивным расстройствам, проблемам сенсорной интеграции, внося свой вклад в кучу проблем от чувства тревоги до аутизма. Для того, чтобы эффективно применять каннабидиол для лечения сложных видов поведенческого дефицита при синдроме Драве и аутизме, следует сделать важное допущение – поведенческий дефицит изначально возникает от дисбаланса между возбуждением и торможением. Это допущение предполагает, что когнитивная и социальная недостаточность при синдроме Драве не являются причиной припадков, которые в большинстве случаев нарушают связность мозга. Ключевым моментом в полезности каннабидиола или любого другого фармацевтического средства должна являться способность справиться со всеми аспектами недуга. В ходе предыдущей лабораторной работы было обнаружено, что стимулирование тормозящего прироста с помощью Клоназепама избавило мышей с синдромом Драве от когнитивной и социальной недостаточности. Эти важные результаты указывают на то, что необратимые повреждения мозга, вызванные припадками, не имеют отношения к социальной недостаточности, следовательно, могут быть сдержаны с помощью фармакологии. К сожалению, Клоназепам и другие препараты из группы производных бензодиазепина могут быть лишь частично использованы при лечении синдрома Драве, так как эпилептические припадки лечатся большими дозами препарата, а для избавления от когнитивной и социальной недостаточности подходят лишь малые дозы. Каннабидиол как фармакологический способ лечения вызывает огромный интерес, потому что он обладает потенциалом не только снизить количество припадков в умеренных дозах, но данные полученные после опытов над лабораторными животными также подтверждают его нейролептическое и социальное воздействие в малых дозах. Поэтому, в отличии от бензодиазепинов, каннабидиол в перспективе может использоваться как для уменьшения припадков, так и для избавления от поведенческого дефицита. Инновационные способы лечения синдрома Драве Сейчас ведется работа по тестированию воздействия каннабидиола на припадки и социальную недостаточность на мышах с синдромом Драве. Стоит признать, что получаемые результаты весьма обнадеживают. К тому же проводятся поиски механизма, посредством которого каннабидиол обеспечивает облегчение приступов, как в случае с Шарлоттой Фиджи. Данные указывают на определенный нейронный рецептор, известный как GPR55, блокирование которого каннабидиолом может повысить влияние тормозящих нейронов. Однако, до конца не ясно достаточно ли этого для полного избавления от нейронной дисфункции при синдроме Драве, или же здесь задействован еще какой-либо механизм. С учетом резкого удешевления процедуры генетического секвенирования (сегодня секвенировать человеческий геном стоит в 10.000 раз дешевле чем 10 лет назад), диагностика синдрома Драве подвергается масштабным генетическим тестам. Однако, есть и другие эпилептические синдромы, причины возникновения которых до конца неясны. Одним из примеров является эпилептический синдром, связанный с фебрильной инфекцией, или FIRES (Febrile Infection-Related Epilepsy Syndrome). Этот синдром может проявиться у нормально развивающихся детей (в среднем в 6-7 лет) вслед за жаром. Характеризуется взрывной и угрожающей жизни эпилепсией. В ходе одного клинического исследования выяснилось, что каннабидиол в дозах по 25/мг/кг в день (это половина от дозы примененной во время клинический испытаний синдрома Драве; в обоих случаях побочные эффекты были минимальными) снизил частоту припадков у детей с FIRES. Также каннабидиол показал свою эффективность в снижении количества приступов при синдроме Леннокса—Гасто. Это еще один эпилептический синдром, который не лечится традиционными противоэпилептическими препаратами. Однако, в этом случае его эффективность каннабидиола была ниже, чем в случаях с синдромом Драве и FIRES. Это может говорить о более сложной генетической природе синдрома Леннокса—Гасто. Значит ли это, что каннабидиол можно эффективно применять только при лечении припадков со схожей генетической этиологией? Это определенно служит основанием для дальнейшего исследования механизма действия каннабидиола в головном мозге и механистической связи между генетической мутацией и генерацией припадков. В любом случае, множественные показатели этих клинических испытаний подтверждают, что эффективность каннабидиола не является просто крикливой рекламой. Помимо припадков, остается неясным может ли каннабидиол стать панацеей при других поведенческих расстройствах, например, при когнитивной недостаточности и аутизме. Учитывая, что при всех упомянутых недугах генетическое влияние на мозговую дисфункцию различается, каждый синдром необходимо будет исследовать по отдельности. Но по итогу, эти исследования могут выявить, что головной мозг всех этих детей не поврежден навсегда, что открывает новые двери надежды для родителей и их чад. Автор: Семяныч